Но у всех без исключения штатных, табельных, уставных объектов, из которых складывается формаль
Проблема не в том, что армейское априорно хуже штатского в эстетическом отношении. Нередки обратные случаи. На вкус рабочего и крестьянина, в Рабоче-Крестьянской Красной Армии военная одежда была лучше той, что он носил дома. Сегодня устройства и инструменты, с которыми российский солдат имеет дело по своим воинским обязанностям, могут быть более удобными и эргономически продуманными, чем те, с которыми он имел дело на гражданской работе.
Человек в казарме не принадлежит себе, и вещи не принадлежат ему. Они также не посягают на него лично, он им безразличен. Вместо него может быть другой и третий такой же. Подобным безразличием отличаются многие среды например, среда пассажирского вагона, но эту среду человек посещает и покидает по собственной воле. В армии, основанной на всеобщей воинской повинности, этой добровольности нет.
О чем говорят «штатские» вещи? Как предлагает считать Бодрийяр [ ], европейский домашний интерьер сообщает его обитателю и гостю о том, что этот дом принадлежит этому хозяину, или же о том, что этот частный человек принадлежит этому дому, этой семье.
Часть объектов является, так сказать, интимно-военными, их не наблюдает ничей взгляд извне. Таковы технические устройства, документы, помещения и пр., специально охраняемые военной тайной. Но есть и не секретные объекты, которые тем не менее скрыты от посторонних. Таковы многие военные машины и приборы, но также и детали обмундирования, предметы военного быта. Они все значимым образом отличаются от своих «штатских» аналогов (если таковые есть), и эта значимость адресована не штатским людям как таковым, а тому, что осталось от штатских в душах кадровых военных и проходящих срочную службу.
Есть ряд относящихся к военному обиходу утилитарных, незнаковых предметов, которые, тем не менее, становятся знаками и символами. Таких символов немало пришло из прошлого, а в современности ими бывают силуэты знаменитых кораблей, популярные марки военных автомобилей и пр.. Отметим один из объектов с уникальной семиотической биографией автомат Калашникова. Ему даже довелось присутствовать в качестве элемента в гербе одной из африканских стран. Известный своими характерными очертаниями сотням миллионов людей, он не только метка распространения «советского влияния», но знак массовой культуры для маркирования принадлежности к общностям и людям определенного склада.
Армейская среда в сравнении с другими социологическими средами наиболее богата эстетически проработанными знаками с жестко закрепленными значениями. Военная геральдика, знаки различия, знамена, ордена и пр. предназначены внешним наблюдателям (считается, что противнику, но практически, конечно, «своим» штатским).
Начнем с формальной военной эстетики. Так мы назовем все те объекты с их эстетическими характеристиками, которые принадлежат армии как формальному институту. Множество из них явственно промаркировано специальными знаками, чтобы все, кто не «свои», опознали их принадлежность. На живых людях, как на вещах или скотине, ставят клейма со словами и аббревиатурами: «ВС России», «US Army», «RAF» и др.
Во всех современных регулярных армиях внутриармейская, внутриказарменная среда имеет свою эстетику, зачастую нарочито противопоставленную эстетике гражданской среды, сколь бы разнообразна она ни была.
Уже по этим причинам военные отгорожены от общества. Это ограждение имеет символический характер и в разных обстоятельствах выражается либо забором с колючей проволокой, либо движением строем и в ногу, либо хотя бы униформой.
Для любого общества его армия представляет в той или иной мере проблему. Армия, с одной стороны, есть всегда зона действия более жестких норм и запретов, чем в обществе в целом. Но армия по самой своей сути основана на снятии самого фундаментального запрета: запрета на убийство себе подобных.
Андрей Синявский, помнится, говорил, что у него с советским государством «эстетические расхождения». Цена, заплаченная иной эстетике, составляла несколько лет заключения в лагере. Эстетика, как мы ее здесь понимаем, это обобщенное и ясное для смотрящих пластическое выражение социальной функции или воли того или иного института. В данном случае института, связанного с насилием. Эстетика насилия это то, что нам сообщают о насилии, прежде чем его применить.
Сегодня «Полит.ру» публикует статью Алексея Левинсона «Об эстетике насилия. Армия и общество в СССР / России за последние 10 лет» из только что вышедшего в издательстве «НЛО» сборника его работ. Статья посвящена системе вещей и знаков, связанных с армией и войной и несущих соответствующие общественные смыслы. Эстетика насилия «то, что нам сообщают о насилии, прежде, чем его применить» рассматривается с точки зрения семиотики и социологии. Статья впервые опубликована в журнале «Неприкосновенный запас» ( 2 (4) за 1999 год).
Об эстетике насилия
5 февраля 2013, вторник, 22:07
ПОЛИТ.РУ: Об эстетике насилия
Комментариев нет:
Отправить комментарий